Алексей Ярошенко: Ружьё на сцене всегда стреляет: почему Украина устроила бы войну в России?

Боевые действия, пусть даже не в рамках классического военного противостояния, всегда сопряжены с серьёзными рисками и угрозами. Начиная от возможности оказаться в международной изоляции и заканчивая вероятностью проиграть эти боевые действия со всеми вытекающими последствия. Мировая история знает немало подобных примеров. Принятие решения о начале боевых действий или отказе от них для любого главы любого государства – самое сложное решение из всех возможных в деле управления государством.

Такие решения принимаются долго – процесс может длиться несколько лет. Это связано с глубоким и комплексным анализом ситуации и определением степени необходимости военных действий, параллельно с этим идут попытки дипломатическими и политическими способами урегулировать проблемы. Там, где слова перестают быть слышны, начинают греметь пушки.

Подготовка Украины к решению силовым способом вопросов территориальной принадлежности ДНР, ЛНР и Крыма и развязыванию полномасштабной войны против России у некоторых до сих пор вызывает сомнения. Эти скептики задаются вопросом: а как Украина это могла бы сделать? Ответ подсказывают факты. Новости последних лет на тему Украины изобиловали сведениями о поставках ей оружия из самых разных стран. По данным украинских властей, к концу 2021 года западные партнеры уже предоставили Киеву военную помощь на общую сумму 1,5 млрд долларов.

Украина получила противотанковые ракетные комплексы Javelin и противотанковые управляемые ракеты NLAW от США, у Турции закупила не менее 20 дронов Bayraktar. Количество ракет для ПТУР, поставляемых Украине, исчислялось не десятками или сотнями, а тысячами. Эстония передала украинской армии доставшиеся ей окольными путями 122-мм гаубицы из арсеналов бывшей ГДР, а Литва – переносные зенитно-ракетные системы Stinger. Помимо ракетных комплексов и индивидуальных средств защиты, таких как каски и бронежилеты, на Украину отправлялись боеприпасы. Только за 2021 год американцы отправили 80 тонн боеприпасов (патроны и ракеты). При президенте Дональде Трампе, которого мы привыкли видеть нашим «агентом», Вашингтон выделял Киеву в рамках военной помощи в 2017 и 2018 годах по 350 млн долларов, в 2019 году – 250 млн, в 2020 году – 300 млн. По данным Стокгольмского института исследования проблем мира (SIPRI), Канада и Франция с 2014 года также отправляют вооружения Украине. По словам министра обороны Резникова, в прошлом году только из США на Украину доставлено 1300 тонн оружия.

Но оружием должен кто-то воевать: сами по себе винтовки не стреляют, танки не едут, снаряды не взрываются. Для всего этого нужны люди, готовые к войне, что, по сути, означает: готовые убивать. С этой точки зрения, конечно, очевидно, что братский украинский народ вряд ли хотел бы войны с Россией. Да, украинцы не хотели и не захотели бы жить в одной стране с русскими потому, что уже попробовали на вкус суверенитет. Но даже опьяняющий вкус независимости, соединившийся с иллюзиями о возможности жить как в Европе, в настоящей Европе, а не в восточной, не смог бы заставить украинцев ненавидеть русских и взять в руки против нас оружие. Но именно это произошло в 2014 году.

Сложно сказать, что может с психологической точки зрения подготовить человека к убийству другого человека. Возможно, культивирование человеконенавистнической идеологии – уничтожение в людях их человеческого начала, забвение общечеловеческих ценностей и норм морали. Такие – наверное, уже и не люди вовсе – действительно будут готовы убивать. По крайней мере, об этом заявляют они сами. В сети множество видео, на которых украинцы, исповедующие неонацистскую идеологию, смело утверждают, что им «прикольно убивать и воевать». И вроде бы уже начинает тошнить и рябить в глазах от факельных шествий, украинских учебников истории, памятников бандеровцам, нацистских скандирований и лозунгов на митингах, и наличие неонацизма на Украине воспринимается, как рутина и очевидность, на уровне информации о том, что солнце встаёт на Востоке.

В такие моменты надо акцентировать собственное внимание на массовости этого явления на Украине. На том, что укронацизм – это не два с половиной фрика, кричащие «Героям Слава!», чтобы получить мандаты в Раде, а идеология, возведённая на государственный уровень. Ведь по учебникам истории, в которых коллаборационист Степан Бандера – герой украинского народа учили детей не в одной и даже не в десятке школ. Такие учебники были в школах по всей Украине, как памятники вышеуказанному персонажу и его соратникам стоят почти в сотне украинских городов и сёл.

Да, радикалы есть в любой стране мира, но вопрос в их масштабе – то есть количестве и месте в обществе. Вполне очевидно, что за последние несколько десятилетий украинское общество сильно радикализировалось, что можно расценивать как подготовку целого поколения убийц. Это значит, что поставленное на Украину оружие явно бы не лежало без дела. Оно и не лежало – тысячи жителей Донбасса стали жертвами его применения. Люди со своеобразными моральными ценностями, конечно, могут сказать, что количество убитых преувеличено. Пусть расскажут родственникам погибших, что это выдумки.

Россия была одним из тех немногих международных партнёров, которые 8 лет пытались урегулировать донбасский кризис мирным путём. Из всех стран нормандского формата Россия больше других была заинтересована в установлении мира. Но даже не к началу 2022 года, а гораздо раньше Путину стало совершено очевидно, что защитить 4 миллиона русских на Донбассе можно только силой. Конечно, он и раньше это понимал, но оттягивал, не хотел брать ответственность на себя за боевые действия, которые, конечно, назовут войной и за которые, конечно, будут давить на всю Россию. Пока оттягивал – накачанные человеконенавистнической идеологией и западным оружием украинские солдаты убивали Донецк и Луганск.

Можно ли сказать, сколько бы ещё погибло, если бы Путин не вмешался? Наверняка нельзя, но счёл шёл бы на десятки тысяч. Путин вмешался, его вынудили взять ответственность на себя. Непростая доля лидера страны – нет правильного решения, есть только национальный интерес, который заключается в безопасности людей.

Но какая может быть безопасность, если под боком война? – спросят всё те же скептики. Верно. Но какой бы она была и на чьей территории велась, если бы у Украины было ядерное или биологическое оружие? Думаете, не применили бы? Но ведь ружьё всегда стреляет, если оказалось на сцене. И в случае с Украиной вряд ли бы из него «бахнули» по другим соседям: Польше или Венгрии.