Олимпийская сказка, прощай, или «медведи не летают»

19 июля 1980 года в Москве прошла церемония открытия XXII летних Олимпийских игр. Для целого поколения советских граждан Олимпиада-80 остается одним из самых ярких событий не только в жизни страны, но и в своей личной судьбе. 

Общественная служба новостей публикует воспоминания генерал-майора ФСБ Александра МИХАЙЛОВА, в 1980-м году служившего в КГБ и обеспечивавшего безопасность московской Олимпиады  с позывным “Клён-7”. 

Когда было озвучено решение Международного олимпийского комитета о проведении Игр 1980 года в Москве, мы не сразу осознали всю ответственность момента. До Игр было еще далеко, да и проблемы валились одна за другой – взрыв, организованный армянскими террористами в метро и на улицах 7 января 1977 года, активный розыск других преступников…. Вообще время было турбулентное.

Но, как бы то ни было, уже поступило указание продумать и наши меры. Поднять материалы фестиваля молодежи и студентов 1957 года. Не менее по тем временам значимого международного события. Но там ничего особо толкового мы не нашли. Слишком разные категории. Хотя бы уже потому, что все соревнования Игр проводились по определенному регламенту и стандартам. Все было подчинено олимпийским правилам. Было ясно и то, что без специального подразделения не обойтись. К тому же вся система безопасности должна быть привязана к созданной инфраструктуре. Реконструировалась Большая спортивная арена стадиона им. В.И. Ленина, строился дворец спорта Олимпийский, бассейн, Олимпийская деревня, другие объекты.

Введение наших войск в Афганистан смазало игры

blockquote

Ближе к играм такие подразделения были созданы. У нас 9-ый отдел 5-ой службы управления КГБ по г. Москве и Московской области. Опыта обеспечения таких мероприятий было немного. С внутренними было ясно, и алгоритм был известен. Но тут много зарубежных гостей… Для контрразведки огромный фронт работы.

Все разработанные функции были строго регламентированы между центральным аппаратом КГБ СССР и столичным Управлением, на территории которого (столица) и проходили игры. У каждого управления свои задачи. У нас же была вся Москва! Многие подразделения работали в своем режиме – контрразведка (у нее было очень серьезные задачи!), пограничники, спецназ…

КГБ – сложный организм, где у каждого своя зона ответственности. Никто кроме руководства не знал, чем занимаются его коллеги. Поэтому многие вопросы я вывожу за скобки. Но подчеркну: ситуация была непростая.

Введение наших войск в Афганистан смазало игры, усложнило политическую и оперативную обстановку. Часть стран в знак бойкота отказалась участвовать… Число спортсменов было меньше, чем на пяти последних Олимпиадах. Однако благодаря вновь избранному президенту МОК Хуан Антонио Самаранчу, удалось привлечь ряд стран, отдельных атлетов для участия. Он был настоящий наследник Пьера де Кубертена, который отделял игры от политики. И праздник состоялся.

Спецслужбы готовились к любому сценарию. Каждое управление на своем участке. Общий штаб безопасности возглавил замминистра МВД (после Олимпиады до 1986 года штаб возглавлял один из руководителей КГБ. Игры доброй воли 1984, Фестиваль 1985, Советско-индийский фестиваль…). Позднее я понял, какие большие были у штаба полномочия!

Мы были должны, нет – обязаны сделать самый лучший Олимпийский праздник!

blockquote

По мере сдачи объектов, а их было построено 78, мы стали примерять свои силы, определять уязвимые места, рассчитывать штатную потребность в людях, которую было просто невозможно «закрыть» силами структур, имеющихся в Москве. Привлекали оперативных работников из других органов. Их в Москву прибыли сотни. Аналогично работала и милиция. У нее были иные, не менее важные задачи. Да и ресурсы огромные, не чета КГБ.

Забавная история произошла со зданием телецентра. Строители заложили фундамент здания развернув на 180 градусов. Перепутали. Переделывать не стали. Очень спешили. Даже бульдозер в котловане закопали… И тот, кто там бывает (Королева, 13), не догадывается, что фасад здания планировался не на ул. Королева, а во двор…

В последний предолимпийский год была проведена Спартакиада народов СССР. Многие соревнования по олимпийским видам спорта и на готовых объектах. Многие были просто «конфетками». Удобные просторные и очень функциональные. На спартакиаде отрабатывалось взаимодействие, решения в чрезвычайных ситуациях.

Где-то за два-три месяца объекты были взяты «в режим»: под охрану и постоянное наблюдение. Мы же с коллегами высадились на Большой спортивной арене центрального стадиона им. В.И Ленина, где должны были состоятся церемонии открытия и закрытия праздника.

Штаб по обеспечению этих церемоний возглавил зам начальника Управления КГБ СССР по г. Москве и Московской области генерал Анатолий Коробов. Умница, интеллигент, грамотный опер. Он стал и царь, и Бог и воинский начальник. Его указания были обязательными для исполнения. Единоначалие в полном объеме.

Я видел, как однажды одним звонком он выкинул из штаба ретивого пожарного генерала, который хотел доложить своему руководству непроверенную информацию. Не знаю, продолжил он службу или нет, но его у нас не стало через 20 минут. Доклад вовне мог осуществлять только начальник штаба.

Безопасность начинается с малого, и не всегда бывает связана с человеческим фактором

blockquote

Анатолий Васильевич лично подбирал сотрудников для обеспечения безопасности. И никто не мог ему отказать…

Нас было 24 опера. Очень дружный коллектив. Каждый имел и гражданскую специализацию. Это естественно, потому что тогда зачисляли в КГБ в зависимости от потребности именно с базовым образованием. Просто выпускник Высшей школы (а тогда после школы туда на учебу не принимали) не мог бы по определению обслуживать стратегические объекты.

Не зная процессов (в том числе и физических, и химических), специфики, уязвимости, нельзя обеспечить безопасность транспорта, связи, опасных производств и атомных объектов. Члены штаба, помимо собственно режимных и охранных мероприятий занимались вместе со специалистами проверкой и «актированием» конструкций, систем, сооружений. Специалисты стадиона поняли быстро, что с помощью моих коллег (тоже рычаг) можно добиться оперативного ремонта, замены, модернизации устаревшего оборудования, звуковещания и прочего.  Все решалось сразу. Или почти сразу…

Деньги под Олимпиаду были выделены немалые. Да и оргкомитет возглавил заместитель Председателя Совета министров СССР Новиков И.Т. Менялись осветительные мачты, тросы лифтов, трансформаторные подстанции… Стремительно наводился лоск территории, набережной, менялся асфальт. Много чего. И даже в последние месяцы там продолжался ремонт, чтобы не было сбоев нигде.

Я не случайно остановился и на этом аспекте, так как безопасность начинается с малого, и не всегда бывает связана с человеческим фактором.

Безусловно, важно было чтобы праздник состоялся. Этим занималась режиссерская группа под руководством Главного режиссера Иосифа Туманова – мастера массовых театральных постановок. Спортивную часть церемонии ставили режиссеры Борис Петров, Василий Губанов. Это была элита постановки массовых зрелищ, в которых участвовали десятки тысяч человек. Для понимания масштабов замечу, что в рамках действия только на арене иногда находилось более 5000 человек одновременно. А общая численность артистов, спортсменов, массовки была огромной. Вся прилегающая территория к арене во время праздника была заполнена людьми в новеньких красивых костюмах, которые ждали своего выхода. 16 тысяч!

Впоследствии вскрылась интересная деталь. Поначалу стать режиссером праздник предложили нашему великому Игорю Моисееву.  Но у него был один вопрос – будет ли он решать вопросы напрямую с Генеральным секретарем ЦК КПСС Леонидом Брежневым? Нет, сказали ему. Вы будете замыкаться на председателя оргкомитета игр – зампредседателя Совета министров Новикова И.Т.

Моисеев отказался. Он всегда имел дело только с первыми руководителями. И правильно делал. Хотя и фигура предоргкомитета была весомой.

Постановкой спортивных танцев занимался наш великий балетмейстер Юрий Григорович.

Режиссерская группа имела огромные права и полномочия, что иногда нам создавало напряжение. А авторитет режиссера был непререкаем даже для ЦК КПСС. Но нам не авторитет нужен, а постоянный рабочий контакт.

Мы не могли работать, не зная реперных точек, мест размещения нарядов, наших сил и средств. До поры до времени они это не понимали и держали в тайне свои замыслы даже от нас. И тогда наш руководитель пригласил на чай Иосифа Туманова. Понятно, что отказать генералу тот не мог. К тому же Коробов был удивительно обаятельный и контактный человек. После чая решили посмотреть все «по маршруту». Ножками… Они шли по беговой дорожке, и Туманов рассказывал свой замысел.

«Легкоатлет Виктор Санеев (он нес факел) бежит из третьих ворот вдоль трибуны «А», а потом передает факел баскетболисту Сергею Белову, который  поднимается к чаше огня…» Оп-па! А там сначала ров, потом металлический забор… Ну, это элементарно. Положили мостик, срезали автогеном забор… Оп-па! А дальше сидит так называемый фон – 8000 солдат, которые флажками делали живые картины! Сидят плотно. Плечом к плечу. Как? Решение было гениальным. Солдаты поднимают над головой белые щиты, по которым факелоносец взбегает к чаше Олимпийского огня…

Ночь перед открытием Игр огонь провёл в здании Моссовета на улице Горького.

После этого момента отношение с группой Туманова наладилось. И очень даже конструктивно. На углах поля нами было выставлено 4 «группы коррекции». Их хорошо видно на фотографиях. По 18 человек на каждом углу. Высокие и красивые (выбирали лучших по всем подразделениям КГБ) в белых олимпийских костюмах. Их задача была блокировать непредвиденные, самые безумные на первый взгляд обстоятельства. Ведь предусматривалось все до мелочей. И даже то, что не могло быть… Бросок гранаты, например. Закрыть телом… На поле было ежеминутно до 5000 артистов и спортсменов. Всякое могло быть, потерял сознание, подвернул ногу… Да мало ли что. Нужно было срочно эвакуировать, не мешая празднику. И они органично вписались в действо. После окончания им иностранцы кричали «Браво полиция!»

По сценарию церемония начинается с торжественного марша колесницы с Аполлоном. Перед ней девушки в туниках разбрасывают по дорожке лепестки цветов… Красиво и символично. Но лошади, а их было четыре в колеснице, любят в публичных местах нагадить… Она же лошадь. Не угадаешь…

Директор стадиона Владимир Алешин схватился за голову. Красивая рекортановая дорожка  ($ 125 кв. метр) по которой по кучам сначала пройдут хостесы в русских сарафанах с табличками стран, а потом тысячи членов делегаций…  Что с ней станет? Решили посадить в ров девушек с совками и метелками для моментальной зачистки последствий…  А после колесницы увеличить дистанцию.  Мой коллега, который обслуживал Союзгосцирк, предложил, использовать прием наездников – дать перед выходом лошади на арену дать ей понюхать навоз. Помогало от непредвиденного… Так и сделали. Лошади не подвели…

Помимо артистов и спортсменов, которые выступали на арене (кстати, по законам жанра арена не должна пустовать более 10 секунд. Смена действия должна происходить стремительно, для чего срезали ограждения у 3 и 5 ворот), атмосферу создавал сидящий фон с живыми картинами. 8000 (кажется, уже столько времени прошло!) солдат, которые синхронно манипулировали матерчатыми рамками. Это сложная технология. На тех (!) компьютерах картинка по цветам разбивалась на 8000 – манипуляторов. И каждый солдат, у которого в ногах стояла сумка с атрибутами, понимал, какого цвета флажок он должен развернуть…

На спине впереди сидящего была повешена партитура с номерами флажков, а узконаправленные динамики на фон передавали команды от режиссера. И солдат понимал, что и когда развернуть. Наверное, не все знают, что из-за ошибки манипулятора во время закрытия Игр получился замечательный эффект. Солдат повернул флажок вместо темной белой стороной… Режиссер это увидел и дал команду всем перевернуть «волной» свои флажки. И у Мишки потекла слезка!

На таких мероприятиях всегда использовались солдаты. Но при открытии Фестиваля молодежи и студентов в 1985 году, Министр обороны отказал выделить солдат и пришлось привлечь учащихся ПТУ и техникумов – девушек (об этом может быть особый разговор).

Особо надо сказать о улетающем в небо Мишке. Он улетал под грустную музыку (условие всех Олимпиад – Прощание должно быть грустным!). Режиссер Туманов показал свой сценарий зам зав отдела пропаганды ЦК КПСС М. Грамову. Тот наложил резолюцию – «медведи не летают». И только после обращения Туманова к секретарю ЦК КПСС М.Суслову, было получено разрешение.

Честно, было недосуг интересоваться дальнейшей судьбой Мишки. Читал разные версии. В том числе с гибелью пилота, якобы, управлявшего Мишкой. Но эту тему не обсуждали… Уж мы-то должны были знать. Скорее, придумка.

Организация была на самом высоком уровне. Метеорологи, просчитав наблюдения за 100 лет, уверяли, что дождь маловероятен. Но на генеральной репетиции пошел дикий ливень. Бумажные костюмы, которые рижские мастера пошили для массовки, потекли. Две с половиной тысячи человек нужно было одеть за сутки. Партия приказала — и платья изготовили в срок. Уже наши ателье. На той же репетиции у режиссерской группы отказали рации. Стадион – сложное сооружение, много глухих зон. И поэтому все команды транслировались по нашим «Ангстремам».

У каждого из нас были позывные (Клен -1, 2, 3… руководитель – «Ясень»), была своя зона ответственности. Система радиобмена была отработана четко. Болтовня в эфире не допускалась. За это наказывали. Во время генеральной репетиции и церемонии открытия только «Сверху вниз». Никто не имел права выходить в эфир, если не было крайней необходимости.

У меня, «Клена – 7», была работа с журналистами. Прямо скажу – не мед. Им всем хотелось быть впереди всех, выше всех. Особенно операторам и фотокорам. Но через оргкомитет было поставлено жесткое условие. Замечу, что мы не решали. Все согласовывалось централизованно! На ключевых точках работают фотокоры шести мировых агентств. На осветительных мачтах – не более трех. При этом они должны предоставить справку от врача, что могут работать на высоте, справку об инструктаже и освидетельствованный монтажный пояс. Мачта от парусности раскачивалась с амплитудой до 1.5 метра и более. Не для каждого развлечение…

Такая же парусность была на информационных табло за воротами. А там размещалась еще та старая (но на тот момент самая лучшая) техника. Огромная камера со штативом на колесах. Один рьяный фотокорр из иностранного агентства так меня достал, что я поднял его на площадку осветительной мачты. Он так вцепился до синевы пальцев в ограждение, что я его еле оторвал… Я сам не любитель высоты, но то, что произошло с журналистом, меня изумило больше, чем высота и ветер. Как я его дотолкал вниз уже не помню… На земле он долго сидел на газоне, приходя в себя. «Еще полезешь?» – Спросил его…. «НОООО!»

Перед трибуной «А» работают только фотокоры мировых агентств. Самая неудачная точка.  Снизу не видно, что в ложе, а у финишной ленточки только один-два.

На следующих таких форумах все журналисты, работавшие вне ложи прессы на арене, имели опознавательные жилеты. Сдал удостоверение – получил жилет. Сдал жилет получил удостоверение. И даже операторы ТВ, а их было 27, работали в них. По номеру на спине было видно, кто работает и где. Для техников ТВ было еще два резервных.

Наиболее упертыми были наши журналисты. Им хотелось быть везде, а потому требовали аккредитацию «проход всюду». Но если бы всем раздать (а надо ли всем?), то начался бы полный бардак, потому что все должно было соответствовать правилам МОК. И работать они должны были там, где предусмотрено регламентом. И никак иначе. На самом празднике многие  аккредитации не действовали. Только специальный пропуск.

Пока шла подготовка, все было отработано. Но за неделю-две нам придали силы. Много. Очень много. Все на точках, согласно разработанному нами регламенту. И началось. Каждый руководитель пытался установить свои порядке в зоне ответственности. «Пущать – не пущать». А радиостанции были не у всех. Приходилось воспитывать. И часто очень жестко. Периметр стадиона обеспечивала Ташкентская школа милиции. Мы, как правило, ходили через один и те же КПП, где стояли одни и те же дежурные. И каждый раз, а мы мотались постоянно, они требовали аккредитацию. «Ты что, не помнишь меня?», а в ответ: «Вы все на одно лицо!» Мимино просто…

На стадионе было 60 рядов. И для «зачистки» прибыло 60 кинологов с собаками. В те годы МЧС не было, а у милиции розыскных собак было мало (на Петровке было всего две), поэтому псов собирали со всей страны. Они, выстроившись в шеренгу, двигались синхронно и проверяли каждый свой ряд. Перед работой кинологи сидели в тенечке вместе с собачками. У каждой стояла миска с водой. Иногда ребята ходили покупать мороженое. И каждый раз покупали два: себе и лохматому другу. И кормили с руки. Видеть это было очень трогательно.

К концу Игр сил почти не оставалось. Домой приезжали в 2-3 часа ночи, а в 8 должны  быть на работе, а потом на своих объектах.

blockquote

Однажды на заседание штаба приехал замминистра МВД. Мы рассматривали вопрос транспортных и зрительских потоков. В связи со строительством метромоста не было возможности сделать сквозной проезд, там было все перекопано. А работы еще шли. Услышав это, он тут же кому-то позвонил. К утру котлованы были закопаны и площадь заасфальтирована.

Между церемониями открытия и закрытия (19 июля и 3 августа), мы с моим коллегой обеспечивали безопасность культурной программы в главном пресс-центре Олимпиады. Она начиналась в 22 часа. То есть, когда журналисты отправят свои репортажи, для них начинался концерт лучших коллективов. К концу Игр сил почти не оставалось. Домой приезжали в 2-3 часа ночи, а в 8 должны  быть на работе, а потом на своих объектах.

Сам пресс-центр Олимпиады на Зубовской был просто конфетка. Оборудованный всем необходимым. Блоки из 18 телевизоров в рабочих зонах транслировали события со всех площадок в реальном времени. В случае сбоя телевизор меняли моментально. Огромное число пишущих машинок с разными шрифтами (купить машинку тогда было очень сложно!)  Они стояли на длинных рабочих столах рядами. Над ними таблички с соответствующим языком. Везде автоматы с диковинным напитком – «Фантой». Хоть упейся. Телефонная связь – лучшая в то время. Однажды я был свидетелем разговора секретаря ЦК КПСС М. Зимянина с коллегами. После осмотра пресс-центра он зашел в концертный зал. Понятно, что был в восторге. Но больше всего его волновало, чтобы, все что там есть не было бы разворовано после игр. Разворовали… И списали…

Об Олимпиаде можно рассказывать долго. С течение времени многое стирается в памяти, смешиваются события… Разглядывая старые фото Олимпиады ловлю себя на мысли – как далеко мы продвинулись в сфере применения технологий на массовых мероприятиях. И то, что воспринималось, тогда как невероятное, сегодня воспринимается иначе. Многое сегодня кажется наивным… Жизнь не стоит на месте. И сравнивать уже нельзя. Для молодых оперов участие в таких акциях было хорошей школой. И важно заметить, что все последующие мероприятия мирового масштаба в Лужниках мы обеспечивали в том же составе. Конечно, за годы наше должностное положение менялось. Мы росли по должности и в званиях. Иногда ОЧЕНЬ! Но в штабах (Фестиваль 1985, Игры доброй воли 1986, чемпионаты мира и Европы. Советско-индийский фестиваль…) мы были на тех же участках, как и на Олимпиаде. Несмотря на чины и звания. И это правильно. Впрочем, если он по жизни опер, то звания и чины не при чем.

40 лет прошло. А как вчера…