«Эту гниль надо сажать пожизненно»: Понасенков поддержал решение суда о историке-расчленителе Соколове

Несмотря на то, что историк-расчленитель Олег Соколов плакал в зале суда, повторяя, что «для него это самая страшная боль» и что он «потерял голову», приговор остался без изменений. О том, откуда появилось такое бурное раскаяние, Общественной службе новостей рассказал российский публицист и историк Евгений Понасенков.

«Эту гниль надо сажать пожизненно. Он пировал на трупе, а на суде вел себя, как позорная баба. То рыдал, то хамил. Вся его натура и практика такова: он давил на жалость. Играл как трус, которого поймали. Все, что он говорил – ложь!» – прокомментировал Евгений Понасенков.

Напомним, больше года назад суд признал историка Олега Соколова виновным в убийстве и расчленении своей любовницы Анастасии Ещенко и в незаконном хранении оружия. Установлено, что он убил девушку из ревности, четыре раза выстрелив ей в голову. Он расчленил тело кухонными ножами и топором, а затем выбросил в реку Мойку.  В суде, где рассматривалась апелляционная жалоба на приговор, Соколов внезапно разрыдался: «Дочки мои хорошие, я так их люблю. Я хочу, чтобы они знали, что если их папа потерял голову, то потому, что не смог стерпеть оскорбления моих маленьких прекрасных дочек…»

«Это все ложь. Все, что говорит Соколов – ложь! Дочек он бросил. Всего их у него четыре. Одна живет во Франции, другая в США, не собираются с ним встречаться. И у него не одна жена. Одна из жен, с которой он познакомился, когда ей было всего пятнадцать, погибла при невыясненных обстоятельствах», – продолжил Евгений Понасенков.

Он  рассказал, что считает Соколова общественно опасным. Он заострил внимание на том, что расчленителю надо было дать пожизненный срок. В конце прошлого года в беседе с Общественной службой новостей он же высказывался, что лучшим наказанием для убийцы была бы казнь. Приговор «расчленителю» – двенадцать с половиной лет заключение за убийство и расчленение аспирантки и незаконное хранение оружия.

Евгений Понасенков –  давний оппонент Соколова. Неоднократно обвинял доцента в плагиате.  По его словам, известным Соколов стал только после убийства, и именно тогда его стали выдавать за историка. «К шестидесяти трем годами у него не было ни одной книги, изданной под грифом «научное издание» или «монография».  Надо проверить, почему его держали на работе. (…) Он всю жизнь занимался только исторической реконструкцией, то есть бегал ряженый в пьяном виде по полю».