«Партия дела»: Российский крестьянин дает руководству России эффективнейшее «оружие»

12 декабря состоялся организованный «Партией дела» круглый стол на тему, которая сначала кажется даже немного провокационной — «Внутренние санкции хуже внешних? Роль экспорта продовольствия во внешнеторговой политике России». Суть дела, действительно, огорчительна: существуют внутренние факторы, которые мешают развиваться сельскому хозяйству, и парадокс состоит в том, что тем же самым, хотя и своими средствами, занимаются геополитические противники. На круглом столе пытались разобраться в сложившейся ситуации.

Граждане знакомы с терминами типа «зерновой сделки». Не касаясь эпопеи с ее военным аспектом, можно сказать, что с нашей стороны заинтересованность в ней была вызвана тем, что на зерновой экспорт из России, как и на экспорт еще некоторых видов продовольствия, Западом наложены санкции. Российское руководство пытается эти санкции преодолеть, не всегда успешно, увы. Затруднены даже гуманитарные поставки зерна в Африку.

И вот в этой обстановке внутри страны существуют факторы, бьющие и по экспортерам, и по сельхозпроизводителям, как крупным, так и мелким. В основном это экспортные пошлины на зерно и масло, но не только: нашим животноводам сильно мешают чрезмерно жесткие нормы и правила, скопированные отчасти с норм ЕС, которые к нашей стране абсолютно неприменимы. На востоке нашей страны, например, развито отгонное животноводство, а ничего подобного в ЕС нет. Регулировать же его на манер правил для Западной Европы немного странно.

Но ведь продовольствие — особый экспортный товар, и это давно известно. И отношение к нему должно быть особым. Сейчас некоторые моменты стали забываться, а о них нужно помнить.

«Продовольствие — это оружие», вот такая формулировка, ни много ни мало, была обычной в прошлом веке. Речь шла о том, что ведущая держава того времени — США — использовала это оружие во внешней политике, с большим, кстати, успехом. Например, крупные поставки зерна из США и Канады в СССР в 1974 году: не так много денег получили американцы, но ничто не скомпрометировало тогдашний социалистический строй сильнее, чем это. Хотя причины отчасти были вызваны объективными обстоятельствами, а именно аномальной, сильнейшей засухой 1972 года, но тем не менее — тогдашнюю партию в 30 млн тонн вспоминают до сих пор, уже больше 50 лет.

Недавно скончавшийся великий государственный деятель Генри Киссинджер считается автором этой самой «продовольственной дипломатии», хотя он, скорее, лишь отточил это оружие, а также четко сформулировал его суть. По его замечанию, «контролируя нефть, вы контролируете государства, а контролируя продовольствие — вы контролируете народы». В непростой политической ситуации того времени (война на Ближнем Востоке, нефтяной кризис 1973 года) Киссинджер добился необычного решения: он отобрал тему экспорта продовольствия у американского Минсельхоза и передал его в ведения их МИДа.

Наряду с двумя другими важнейшими товарами мировой торговли — оружием и нефтью — американцы все эти годы, более 70 лет после Второй мировой войны, гибко и умело использовали зерно для реализации базового принципа внешней политики: «Друзей используй, врагов наказывай». Ни одна страна, зависящая от поставок продовольствия (а таких стран большинство, например, Англия зависит от импорта продовольствия на 50%), не решится противостоять США.

У нас другие условия, чем у американцев. США имеют огромные площади пахотных земель, плодородных и находящихся в благоприятном климате. Там возможно возделывание всех видов сельскохозяйственных растений, даже некоторых тропических. США постоянно имеют излишки продовольствия, там легко можно прокормить вдвое большее, чем сейчас население — до 600 млн, по оценкам. Сейчас там 333 млн.

blockquote

У нас около 100 млн га пашни (точнее, 116 млн, сейчас засеивается 81 млн), но естественная продуктивность ее вдвое ниже, чем в США, и примерно равна таковой в Канаде. Тем не менее нынешних сборов хватает и на собственное потребление, и на экспорт. Мы пока не можем заместить американцев на мировом рынке, но осложнить проведение их политики — вполне. Но для этого мало просто производить, надо понимать, что продовольствие — это особый товар, от него нельзя отказаться на какое-то время, людям надо есть всегда.

Существенный момент — это конкурентоспособность, сельхозпроизводство должно быть экономически состоятельным (никто не будет заниматься убыточной деятельностью). У нас есть «козыри» — собственное производство топлива, и, главное, минеральных удобрений, ну и, увы, более низкие, чем в США, зарплаты. Доступ к топливу и удобрениям должен быть гарантирован государством.

Экспортные пошлины увеличивают издержки, а ведь и без того сельхозпроизводство зачастую работает на грани рентабельности. А все хлеборобы не могут, увы, переключиться на производство веников. Легко можно понять поведение фискальных органов, деньги проходят большие, а бюджету нужны средства — но нельзя оправдать. Зерно — особый товар, это не алюминий и не ферросплавы, загубить его производство легко, восстановить — трудно. После событий начала 90-х годов (тогда сборы моментально упали чуть не вдвое) у нас производство вышло на дореформенный уровень только к 2016-му году.

«Партия дела» — партия протекционистская, отстаивает интересы российского производителя. Теория протекционизма предусматривает довольно простые общие правила, соблюдение которых позволяет собственной экономике развиваться. В экспортной области эти правила предусматривают облегчение экспорта готовой продукции (вплоть до поощрения и стимулирования на госуровне) и затруднение, вплоть иногда до полного запрещения экспорта сырья. Хлеб и растительное масло — это не сырье, хотя и они могут подвергаться дополнительной обработке, фасовке и т.д. Это уже, по сути, готовая продукция, пригодная к использованию конечным потребителем. Нельзя поэтому применять к продовольствию те же правила, которые применяются к нефти, алюминию, стали, даже минеральным удобрениям. Конечно, важно следить, чтобы выгоды экспорта доходили до тех, кто работает на земле, но это отдельный, хоть и важный, вопрос.

Правовое регулирование в сельском хозяйстве должно быть, но не должно доходить до абсурда. Обезьянничать, глядя на ЕС, не только глупо, но еще и экономически невыгодно. Чиновники ссылаются на перспективу крупного экспорта продукции животноводства в Европу, и потому, дескать, «мы должны соответствовать европейским правилам».

На круглом столе была живая дискуссия по этому вопросу и высказывались противоположные мнения. Все же стоит учитывать, что условия для промышленного производства мяса и молока у нас отличаются от европейских, и победа в конкуренции с Европой, а тем более с Южной Америкой, вряд ли возможна в обозримой перспективе, так зачем усложнять жизнь фермеру уже сейчас?

blockquote

В дискуссии приводился яркий пример, касающийся животноводства на востоке нашей страны. Соседствующие с нами монгольские производители поставляют свой товар (продукцию отгонного животноводства) основному потребителю веками, и потребитель сам контролирует качество скота и забоя (и доволен тем и другим), а российские чиновники выкатывают нашему скотоводу совершенно абсурдные требования, например, проводить забой только в райцентре. И это там, где район — это «половина Франции». Во всяком случае, Европа не может быть для нас ориентиром, пора это понять не только простым людям.

В советское время было понимание важности экспорта продовольствия, но возможности были ограничены, не умели даже пиарить продовольственную помощь. Как замечали представители СССР в странах Африки: «американцы поставляют консервированное снятое молоко, но в красивых банках — там и американский флаг, и две руки, черная и белая, в рукопожатии, а наша вкуснейшая сгущенка идет просто с надписью «Молоко згущене незбиране». Ну что ж, надо учитывать опыт прошлого — как позитивный, так и негативный.

Российский крестьянин, располагая только своим трудом и инициативой, дает руководству страны эффективнейшее оружие. Оно, руководство, должно уметь этим оружием пользоваться на мировой арене, и уж во всяком случае, не мешать его производству внутри страны.