Торговля детьми: стоит ли запретить суррогатное материнство в России

Вокруг суррогатного материнства во всем мире бушуют нешуточные споры. Разрешать или запрещать, а если разрешать, то на каких условиях? Допустимо ли вообще суррогатное материнство с точки зрения морали и религии в эфире телевидения Общественной службы новостей обсудили эксперты:

• Руководитель Общественного центра по защите традиционных семейных ценностей «Иван Чай», член экспертно-научного совета по семейным вопросам при Совете Федерации Элина Жгутова;
• Акушер-гинеколог, репродуктолог, международный эксперт по вопросам репродуктивного здоровья на территории РФ Борис Лордкипанидзе.

Элина Жгутова: – Как и во многих цивилизованных странах, суррогатное материнство должно быть запрещено совсем. Такой позор, как вынашивание на продажу детей в чужих утробах, должно быть в такой цивилизованной стране, как Россия, с такими корнями, с такой историей, должно быть запрещено. Это десакрализирует материнство и наносит серьезный урон традиционной семье и всей семейной политике.

Борис Лордкипанидзе: – Проблема, связанная с суррогатным материнством, требует разбора, анализа, принятия каких-то мер. Не все так просто. Однако я категорический противник запрета. Когда мы говорим о сакральности, это всего лишь слова. Я, как врач, рассуждаю через призму того, что нужно отсечь посреднические агентства, злоупотребление в этой области зарубежных родителей и т.д. То, что сейчас выплыло на поверхность, именно в контексте с пандемией, это младенцы, которых невозможно было вывести, попали в поле зрения правоохранительных органов. А так, в целом, регуляция этого направления должна быть. Я, как медик, однозначно смотрю на это через призму не какой-то определенной сакральности, а абсолютной помощи тем людям, которые не в состоянии прибегнуть к альтернативным методам зачатия.

Согласны ли вы с законопроектом о суррогатном материнстве?

Элина Жгутова: – Как первая ступень, безусловно, устраивает. По подготовке общества к полному запрету, поскольку наше общество достаточно либерализировано, хотя в основной массе остается традиционным, то, конечно, веяние 90-х не могли не сказаться на традиционных устоях. Общество сейчас не готово принять полный запрет суррогатного материнства.

Защищает ли законопроект детей?

Элина Жгутова: – Как семейный политик, я рассуждаю несколько шире. Меня, прежде всего, волнует защита нравственного суверенитета нашей страны в плане семейный отношений и политики. Ставить защиту ребенка отдельно – несколько неправильный вопрос. Здесь нужно говорить о том, что это приводит к тому, что в обществе закрепляется некая норма, которая в дальнейшем может привести к гораздо худшим последствиям, чем просто десакрализация материнства. Если мы сейчас не прекратим практику зачатия вне женского тела, то завтра мы получим практику транс-гуманистических технологий, которые будут осуществлять ее не просто в чужое утробие, а в какое-нибудь искусственно-созданное утробие. Тогда мы вообще лишимся всяческих биографических подробностей любого человека. К тому же, начнется генная инженерия, которая будет пытаться создать сверхчеловека. Это очень опасная практика.

Борис Лордкипанидзе: – Когда человечество идет по пути развития, то исчезают такие вещи, как кресало, огниво и т.д. Потому что есть альтернативные способы получения огня.

Это попытка остановить прогресс.

blockquote

Во-первых, это не получится. Это утопическая теория. Во-вторых, когда мы говорим о зачатии вне женского организма, не имеем ввиду суррогатное материнство, мы имеем ввиду ЭКО. Это технология, которая одобрена, которая существует во всем мире. Наверное, не стоит так глобально пытаться пихать палки в колеса прогресса. Скорее, его следует регламентировать какими-то этическими комитетами, которые будут держать эту сферу под контролем.

Что нужно регулировать и каким образом?

Борис Лордкипанидзе: – Хочется отметить то, что является камнем преткновения в сегодняшних условиях, – это регистрация ребенка. Сейчас регистрация ребенка, рожденного суррогатной матерью, требует ее согласия. Я считаю, что эту практику категорически нужно менять, опять-таки, на основе формирования полноценных договоров.

Я категорически против термина «торговля детьми». Это стигматизация управления, потому что торговля детьми автоматически вызывает негативные эмоции у любого человека, который участвует в дискуссии или слушает ее. Причина в том, что мы должны понимать, что в данной ситуации биологические родители получают своего ребенка, они не покупают ребенка, так как он является частью их генетического составляющего. Если это и происходит на какой-то возмездной основе, то это, как и любая другая работа, требует финансовой компенсации за затраты, за усилия, за жертвование своим здоровьем и т.д. 9 месяцев женщина находится в состоянии повышенной нагрузки, отдает свои питательные вещества. Говорить о покупке здесь нельзя. Здесь нужно четко расставлять дефиниции в плане того, какие права мы можем дать суррогатной матери.

Почему именно суррогатному материнству уделяется такое особенное внимание?

Элина Жгутова: Святостью всю жизнь на Руси считалось материнство. Вся русская культура основывается на христианских ценностях. Молитва матери достает ребенка со дна морского.

Ни о каких пособиях просто неуместно говорить в этом контексте. Суррогатному материнству уделяется такое внимание, потому что такая, с моей точки зрения, ложка дегтя в нашу традиционную бочку меда нашей православной Руси, которую норовят бросить. Масштаб применения совершенно не оправдывает масштабов обсуждения. Мы же знаем, что детей, рожденных через суррогатное материнство, доли процента. Это просто резонансно выглядит. Это некое «нечто», на что имеется спрос, и за что готовы платить деньги. Это торговля. Именно на ребенка есть спрос, именно за ребенка платятся деньги. Если вам не нравится термин «торговли детьми», давайте говорить о «торговле телом».

Есть запрос, который осуществляется путем торговли телом женщины.

blockquote

Чем это отличается от проституции, я вообще не очень понимаю. Наверное, только масштабами цинизма.

Борис Лордкипанидзе: – Атомная бомба существует при всем ее отрицании в политическом поле. Это все-таки один из механизмов сдерживания той же самой ядерной войны. Но никто не предложил уничтожить это все. Трансплантация органов, кардиохирургия – все это часть прогресса. Если, как вы говорите, у человека на роду написано уйти, то зачем нам предпринимать дополнительные попытки? Зачем финансировать все это?

Уровень суррогатного материнства был ниже, чем сейчас?

Борис Лордкипанидзе: – Я не считаю то, что женщины получают деньги за подобные услуги, проблемой. Это огромный труд. Я считаю, что стоит того, чтобы оплатить. С одной стороны, женщина при помощи этих денег способна благоустроить будущее своих детей. С другой стороны, она создает какой-то компонент счастья той семье, в которой этого не было. Если у тех людей есть возможность, компенсировать ей это финансово, значит у них есть средства для того, чтобы вырастить этого самого ребенка. В данном случае, мы получаем две счастливые пары. Пострадавших я не вижу.