Дракон не так уж страшен: Как Африка сбрасывает неоколониальные оковы Франции

В Габоне — стране в Западной Африке — произошел военный переворот. Группа военных по центральному телевидению объявила об отмене результатов прошедших ранее президентских выборов и роспуске институтов власти. Управление страной в свои руки взяло местное минобороны и вооруженные силы. СМИ сообщают о перестрелке в столице страны Либревиле.

Это второй переворот в странах Западной Африки за это лето. Немногим ранее аналогичным образом военные захватили власть в Нигере.

Как считает политолог Дмитрий Журавлев, дестабилизация в регионе связана с уходом американских войск из Афганистана, повлёкшим за собой слом старой схемы контроля Запада и в частности Франции над африканскими странами. Подробнее об этом он рассказал Общественной службе новостей.

– Дмитрий Анатольевич, почему в Западной Африке случился второй переворот за два месяца? Что, собственно, произошло в Габоне?

«Народ уже отвык смеяться».

blockquote

– В Габоне произошло вымирание власти. Народ уже отвык смеяться. Там папа свергнутого президента около 40 лет был у власти, а теперь его сын на на третий сок переизбирается. Там несколько поколений выросло при одной правящей семье. И при минимальной дестабилизации все должно было грохнуть. Это была очень неустойчивая опора.

– А что повлекло эту дестабилизацию?

– Изменение общей ситуации в Африке.

Все очень долго держалось на простой схеме, практически с 60-х годов прошлого века. Страны становятся независимыми, им за их ресурсы что-то платят, но платят не очень много. А объем добычи ресурсов определяют бывшие колониальные империи. В обмен на что? В обмен на безопасность – империя берет на себя гарантию, что войны не будет.

Вот только когда освобождали колонии, их специально нарезали так, что без войны не обойдешься. В Африке нет ни одной страны, на территории которой бы жил только один народ. При этом нет практически ни одного народа, который жил бы весь в одной стране. В одной стране два народа, и у каждого народа две страны. И каждый народ начинает чего-то требовать, говорить: «Вот там половина соседней страны моя, потому что мы там тоже живем». А в его стране с другого края другой народ требует того же самого.

То есть там была заранее заложена нестабильность, еще в конце 50-х-начале 60-х годов. И эту нестабильность контролировали французы, которые говорили: «Границы будут нерушимы, мы за это отвечаем. А за это, ребята, вы нам будете уран, золото и так далее продавать за полцены».

– И что же стало причиной перемен?

– Это все продолжалось до побега американцев из Афганистана. После этого у местных «элит» появился вопрос – а они нас вообще защитить-то смогут? Насколько они сильны? Ведь они торговали не силой, а страхом. «Мы очень сильные, и даже не пытайтесь проверить, насколько». И после Афганистана этот страх начал исчезать.

«Выяснилось, что дракон не такой уж и страшный».

blockquote

В конце все дошло до такой степени ползучей дестабилизации, что реально заговорили в Западной Африке о вводе российских войск. Ввода вооруженных сил России не произошло, а вот уровень стабильности упал.

В этой ситуации и был свергнут всем надоевший президент Габона, как и в Нигере. Там действовавший президент был абсолютно ориентирован на Францию, и его все терпели, потому французских солдат было больше, чем солдат республики Нигер. А сейчас выяснилось, что дракон не такой уж и страшный.

Там, где социальное напряжение было высокое – все рвануло. И еще рванет. Потому что оно до этого все удерживалось лишь аксиомой о непобедимости Франции.

– По-вашему, учитывая все сказанное, какое будущее теперь ждет Африку?

Есть три варианта.

Вариант первый. Запад введет серьезные войска и наведет порядок. Но я в это не верю, потому что они очень обленились за последние 30 лет. Они хорошо умеют грабить, но совершенно разучились воевать. Они привыкли к тому, что их просто боятся, потому что боятся.

Вариант второй. Установится какое-то равновесие. Вариант очень вероятный, но долгосрочный. Оно там будет долго устанавливаться. Все-таки как-то будет определено соотношение национальных и государственных границ.

И третий вариант. Какая-нибудь страна или группа стран возьмет и создаст свою неоколониальную империю. Например, Нигерия, у которой солдат больше, чем почти во всей западной Африке вместе взятой.

Вот на Нигер после переворота они не напали. А если бы напали? У них 150 тысяч солдат, а у Нигера 25 тысяч, по-моему. И ни та, ни другая страна никогда не воевала. Говорить, что за счет боевого духа кто-то победит – сложно.

– А станет ли теперь Африка новой горячей точкой, новым очагом напряжения?

Она и раньше была очагом напряжения, и будет им оставаться. Вопрос в том, останется ли это напряжение потенциальным? В физике нет такого понятия, а вот в политике бывает. Или все-таки рванет? Насколько ума и решительности хватит местным царькам, которые называются президентами, мне неизвестно.

– Что касается России. Есть ли у нас какие-либо интересы в африканском регионе? Особенно на фоне растущей там нестабильности.

Мне кажется, что у нас больших интересов там нет. С другой стороны, великая шахматная доска в условиях противостояния с Западом никуда не делась. Там, где нет нас, будут они. Там, где нет их, будем мы. Как партия в шахматы – захватываем клеточку не потому, что она нам нужна, а чтобы врагу не досталось.

Хотя там очень много ценного: алмазы, уран, золото. Но все это есть у нас у самих. Нам бы порядок навести с тем, что мы производим. Поэтому наш интерес, скорее, политический.

Ранее ОСН сообщала, что политолог Дмитрий Журавлев рассказал, как США будут убивать Зеленского.