test

Эксклюзив

Политолог Журавлев: Единственный запас бедных — оптимизм, и он истощается

6 декабря 2022, 17:13
6 декабря 2022, 17:13 — Общественная служба новостей — ОСН

В последний год все мировое устройство подверглось серьезным изменениям. Россияне на этом фоне испытывают особый стресс, ведь наша страна фактически стала эпицентром большей части международных событий. Как это сказалось на поведении и привычках людей, как живут и на что надеются люди в провинции и столице, Общественной службе новостей рассказал  политолог, директор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев.

— Дмитрий Анатольевич, в одной из наших бесед вы говорили, что у людей в регионах одна стратегия развития — сбежать. Хоть в Москву, хоть в Китай. Но случились пандемия и санкции, как сегодня обстоят дела?

— Знаете, ключевая тенденция «а мы поедем в Москву» никуда не делась. Да, жизнь в столице тоже стала сложней, но все же она сохранила экономический потенциал, сохранила уровень зарплат, а значит, осталась привлекательной. Поэтому в условиях, когда жизнь в регионах становится сложнее, народ занялся отходническим промыслом в столице.

Как я понимаю, в подтексте вашего вопроса еще 1 вопрос: а ка реагирует население на мобилизацию? Дело в том, что столичные жители думают  прятаться в провинции. А жители регионов как раз планируют прятаться в Москве, потому что по закону, пока не выручили повестку под расписку, человек повестки вроде как не получал.

— Если, конечно, власть не поменяет правила и не будет вручать повестки всем по факту, вне зависимости от прописки.

— Но пока в Москве затеряться проще. Лично я знаю толпу москвичей, которые оказались не всегда в провинции, но, может быть, в Грузии. И толпу челябинцев, оказавшихся в Москве. Мобилизации, возможно, уже и не будет, но страх у тех, кто не хочет служить, остался.

Что касается социальных тенденций, то главная из них состоит в том, что мы худеем экономически. Рабочих мест становится меньше и время, когда человек искал место получше — прошло. Именно поэтому я подозреваю, что будет не отток из Москвы, а приток. Как и в любой кризис, люди бегут в столицу, так и при царе было. Просто потому, что Москва богаче, лучше управляется. И тут даже не ставка на то, что в столице тебе будет хорошо. Просто люди надеются, что приедут туда, где кому-то хорошо, поэтому, может быть, им тоже будет не очень плохо.

— В связи с этим стоит ожидать повышение спроса на съемное жилье или на рост цен на недвижимость в столице?

— Думаю, все останется так же. Люди из провинции из масс жилья не покупают, у них денег нет. Те, кто могут купить квартиру в Москве, ее уже купили. В России жилье в Москве — это инвестиции, правда, как показала ситуация, инвестиции рискованные. Потому что с началом спецоперации сегмент дорогого жилья просто завис. Богатые люди, которые начали отгребать к Западу, не смогли быстро продать свою недвижимость.

И дело совсем не в том, что бедные наконец-то будут покупать жилье богатых, это вряд ли. Но вот когда богатые не могут продать свою недвижимость, у бедных возникает вопрос: а стоит ли вкладывать в нее последние деньги? Может быть, пока лучше снимать? Тем более, что эти люди планируют переждать тяжелые времена, а потом вернуться домой.

— В последний сложный год у россиян как-то поменялись жизненные ориентиры, привычки?

— Уровень оптимизма значительно упал. Причем, чем ближе к центру, тем сильнее. В средней провинции люди настроены уже более оптимистично, чем в Москве, и чем дальше — тем спокойнее.

Столичный житель чувствует себя человеком информированным, поэтому у него сильные пессимистические настроения, они всегда были сильны. В Москве все равно живется лучше, чем в любом другом регионе страны, это единственный европейский город России, но вот это вот ощущение, «а я знаю», хотя человек зачастую ничего не знает, но ему кажется, что он знает про это плохое, что еще наступит.

Регионы славились здоровой социальной устойчивостью. Но сейчас люди каждый день ожидают чего-то нового, плохого. Они живут с ощущением, что будет хуже.

— Это ощущение сказывается на поведении людей? Может, запасы делают? Или как-то еще готовятся к мрачному завтра?

— Единственный запас бедных людей — это оптимизм и он, к сожалению, истощается. А запасы гречки и спичек сегодня делают только люди с социальной памятью советского времени. Более молодые исходят из того, что на всю жизнь не запасешься.

У кого есть средства — те копят валюту и золото. Преимущественно дома, а не в банке.

— А что они будут делать с золотом, если случится что-то реально серьезное?

— Ну, в свое время Миша Делягин пошутил, что если случится что-то нереально серьезно, вот как раз тогда золото и пригодится. Потому что оно реальной ценностью обладает, в отличии от денег.

Это не экономика, это психология.

Как я уже говорил, хуже всего дело обстоит с самым бедными слоями населения, всегда являвшими пример оптимизма. У них повышается уровень критицизма, который бедным обычно не свойственен.

Вчера разговаривал с женщиной, такой вот простой, ее даже мелким клерком не назовешь. И у нее уже очень сильные критические настроения, при том, что до этого она всегда была патриоткой. У нее главное желание — чтобы скорее война завершилась. В массе население уже хочет даже не победы, а просто скорейшего завершения СВО.

Конечно, они хотели бы победы, но согласны уже на просто завершение. У них вот этот вот пессимизм привязан к спецоперации. Да, наверное, Великая Россия победит, говорят они, а где будет мой сын в этот момент?

— Как себя ощущают состоятельные люди?

— У нас есть богатые бизнесмены и крупные чиновники. Первые в массе свой западники и они хотят, чтобы их счета в разных странах, в том числе в Швейцарии, были неприкосновенны, а их недвижимость не отнимали. Но они всегда были западниками и их позиция с 23 февраля не изменилась.

А вот с чиновниками сложнее. С одной стороны, они должны присягать победе, с другой — в душе многие из них тоже западники. Если у человека есть имущество за пределами России, то он всегда западник.
И в этой связи отставка господина Кудрина, думаю, не случайна.

— Возвращаясь к запасам: люди все равно верят в доллары, хотя их практически нельзя обналичить? Значит, они верят, что в скором времени ситуация все же устаканится.

— Если мы про средний класс, то они в любой ситуации купят доллары. Сейчас еще очень модно стало швейцарские франки копить.

— Это все они хранят дома?

— Или в банковских сейфах, как я могу судить. Хранят и наличку, и золото. Тем более, что сейчас приостановлен налог на золото. Если вы держите золото на счету, вы налог не платили и раньше, но при его выдаче приходилось платить налог в размере стоимости. При этом, когда вы потом приходили в банк его продавать, вам налог никто не возвращал. Сейчас вы можете банковские слитки хоть дома хранить и при этом не платить налог.

Это решение было принято президентом для того, чтобы люди не держали деньги в валюте. Разумная была идея. Но всегда встает вопрос: кому вы будете это золото и драгоценности продавать? Такие вложения имеют смысл, если у вас есть круг лиц, которым вы в принципе можете продать золото за нормальную цену, а не за ту, которую на на заборе написана. Тогда это выгодно.

— Вы все же полагаете, что обеспеченные люди и средний класс мечтают уехать?

— Не все, конечно. Те, кто связан с промышленностью, не уедут, потому что могут быть некоторые сложности. Те, кто связаны с финансами, успели уехать. А те, кто не успел, все равно перегоняют средства за рубеж.

— Каким образом?

— Я не специалист, но по данным Росстата, объем капитала, перетекающего на Запад, вырос.

— Наверное, это невозможно без связей в среде высоких чиновников.

— Не даром я говорю: чиновники в душе такие же западники. Бизнесмены и те, кто занимают крупные посты, мыслят одинаково. Просто одни зарабатывают напрямую, а другие через госаппарат.

Читайте также материал с Дмитрием Журавлевым о том, почему в Россию приглашают миллионы гастарбайтеров для строительства агломераций для россиян и чем это опасно для демографии.

Больше актуальных новостей и эксклюзивных видео смотрите в телеграм канале ОСН. Присоединяйтесь!